Сказыва- ют, у тебя намедни пятый родился, о детях-то подумал бы. Организовал побег Петра Лаврова, философа, идеолога народничества, из Вологодской ссылки за границу. Вам там сразу подберут красивую блондинку или брюнетку — и провокация готова». Зажги лампу, а то шубу пове- сить — гвоздя не нащупаешь. Обогнув остатки запущенного сада бывшего барского имения, он оказался на высоком берегу реки. Довольно быстро он исправляет в анкете графу «не женат». Феклисов вспоминал их последнюю встречу в августе года. Себялюбец, честолюбец, возомнивший себя героем, — как мог он не подумать о том, сколько крови прольется после его выстрела?! Объясню, как это сделать, покажу на месте — остальное пусть сами. Рассказчица всех троих хорошо знала. Женщины обсуждали новинки моды, а мужчины в сторонке говорили о своем. Совсем ошалели. Дорогой услыхал глухой удар о землю. Но коль командуют этим строитель- ством Гришка да Никишка, у которых одно в голове — где выпить на дармовщину, которые свой-то дом не могут содер- жать в исправности, — они такое построят, что куры со смеху подохнут.
Publishing platform for digital magazines, interactive publications and online catalogs. Convert documents to beautiful publications and share them. Г р а жданин. (входит). Опять один, опять суров,. Лежит — и ничего не пишет*. Поэт. Прибавь: хандрит и еле дышит —.
Он уехал отсюда много лет назад, вскоре после войны, закончив восьмилетку. У него в тюрьмах сидели великие князья! Щи с мясом по большим празд- никам. Уполномоченные по углам шуруют, выносят вещи наружу, бросают на подводы. Он тоже попробовал.
Все-то у них ладно получается. Пока хозяйка колдовала Егор Иванович посмотрел на свернувшегося калачиком мальчишку и вслух тихо проговорил: — Коммунисты говорят, что ради них, теперешних школь- ников, строят коммунизм. Ишь, говорил, на селе дом Романовых появился. Герман Александрович был в полном сознании, сказал, что счастлив увидеть ее перед смертью. Лёня для меня слишком хрупок, нежен… цветок. Бывало, возвращаешься из дальних мест, устал, впереди еще неблизкий путь, но увидел кресты, зеленый купол Богоявленского храма, и ноги сами идут. Малышевы — мельницу. На основании каких доказательств? Ниже, в алтарной части, ясно просматривалось уходящее под настил большое — в рост человека — изображение Иисуса Христа, распятого на кресте. Урицкий подумал — и, как Троцкий, стал большевиком.
Избитое оспой лицо с сизым носом, опухшее и помя- тое, было озабочено и угрюмо. Перед кроватями — коврики! Плотины разрушились, пруды высохли, барский дом сожгли, сад вырубили, липовую аллею на дрова пустили. Не заявил во весь голос: атомных секре- тов они СССР не передавали! А в его годы было страшно опять в тюрьму, опять на нары. Лицом, статью — не первая краса- вица, но по дому — лучше не сыщешь, сердцем добрая и рабо- тящая. Все советские годы село разорялось, люди разъезжались по городам, земли приходили в запустение… Рано утром, пешком, по пыльной грунтовке уходил он в районный центр, чтобы оттуда добраться до железной доро- ги.
В ночь с 24 на 25 октября вместе с другими юнкерами пошел защи- щать Временное правительство. Вначале сбросили коло- кола, потом увезли в район иконы, а батюшку отца Афанасия арестовали. В Сибири знакомится с Марией Спиридо- новой. Умрем — исполним назначенье. Это решает советская власть, кото- рая, я вижу, тебе не по нутру. Наконец, проговорил: «Как же это так? Да ведь его жизнь — материал для нескольких таких фильмов! Он проиграл, что чрезвычайно его взволновало.
На выстрелы Фанни Каплан и Леонида Каннегисера большеви- ки ответили Красным террором — бессчетные заложники, бес- судные расстрелы, моря крови по всей России… Имя Фанни Каплан, стрелявшей в вождя мирового проле- тариата, всем известно, хотя знаем мы о ней немного. Агент мог провалить и себя, и рези- дента! Очнулся Егор Иванович от резкого окрика: — Ну что? Стар я для таких делов, на такое богохульство у вас есть комсомоль- цы. Чем же провинился русский народ перед Господом Иисусом Христом, коль он такие безбожные дела допускает? Но и тогда не менял привычки — граненый стакан не признавал, пользовался толь- ко своим «говорунчиком». Зачем он им сдался, когда есть свой кооператив — братский. Из печи, слава Богу, ничего не унесли, и было что пере- кусить. Нам это — как два пальца обмочить. Все это разрушено при больше- виках, все канет без следа. Скорее, взгляд человека не все приемлю- И это храм! Перед революцией жителей Налила в миску несколько половников щей, поставила на стол, рядом положила его дере- вянную ложку. Креститься на красный флаг?
Во всяком слу- чае, следствию не удалось их обнаружить, несмотря на желание властей. Тут было царство покоя и очищения душ. Читатель познакомится с именами людей известных, но о которых мало написано. Ознакомившись с делом, прокуратура вынесла вердикт: «Реабилитации не подлежит». Помню сизые тучи голубей и черную — народного гнева. Привел Егорка в дом из соседней деревни молодую хозяйку.
Иоакима Самуиловича в году арестовывали еще раз: стараясь сделать из него соучастника преступления сына. Летом года еще нельзя было сказать, ждет ли большевиков победа. Ему хотелось пойти на фронт добровольцем — родители его не пустили. На Марсовом поле взял напрокат велосипед и поехал к площади Зимнего дворца. Ни огорода, ни покоса, ни скотины. Но особенно ему удавались рассказы, в которых при- сутствует личное отношение к событиям, которые он пере- жил… Владислав Ларин Брякнула дверная щеколда, в сенях послышались тяжелые шаги, и в горницу ввалился сельский милиционер.
Постучал в комнату отца, который был нездоров и работал дома. Мы с сестрой знали: отец — сотрудник МИДа. За время работы, это мы позже узнали, у него было 14 агентов-иностранцев. И на эту надежду пришлось крест поставить. Страх перед Богом, уважение к работе старых иконописцев, смысл изображения — все это поповские выдумки и отголоски царизма.
Многих — забыла. Место было редкой красоты… Но пришла новая власть — советская. Во всяком слу- чае, следствию не удалось их обнаружить, несмотря на желание властей. Большой купол на восьмерике тоже без кровли. От неожиданности Юлиус несколько секунд не мог произнести ни слова.
Всякие, наверное, были. Но было еще и другое. Почему на табличке нет имени второго участника встречи, как нет и его портрета? Читатель познакомится с именами людей известных, но о которых мало написано. Убит Урицкий. Красавицей Паллада не была, но была, по свидетельству современников, «неповторима, это больше! Об этом дома никогда не было ни слова, ни намека. Уже 6 сентября петроградские газеты публикуют сообщение ЧК: расстреляно контрреволюционеров и белогвардейцев. Немного посидел, будто собираясь с мыслями, медленно поднес «гово- рунчик» ко рту и не спеша выпил. Бога нет. Гость нерешительно прошел на середину храма, стал под самым куполом. Вам безропотные нужны да подпевалы, а самостоятельные рукодельные мужики только помеха. В отчаянии вбежал в какую-то дверь и понесся по черной лестнице. Вспомнился его дед, который помог сбросить крест с купола этой церкви. В голову пришла печальная мысль — она обречена на полное разруше- ние и уже никогда не будет восстановлена.
Серебряный век — бурный, расцвет литературы, искусства, взлет раскрепощенных талантов — отличался еще и «вавилонскими» нравами. За кофе они обменялись парой фраз и разошлись. Он любил сидеть в темноте и обдумывать свои житейские дела. Здесь и короткие рассказы, и стихи, и записки путешественников в далекие страны, воспоминания Вспомнились провонявшие всем на свете камеры Сасовской тюрьмы… — Приму, Егжов, грех на душу, — проговорил Егор Иванович ни на кого не глядя, — помогу этим пролетариям.
Есенин читает «Марфу Посадницу», принятую Горьким в «Летопись» и запрещенную цензурой. Пойдем, не думая о многом, Мы только выйдем из тюрьмы, А смерть пусть ждет нас за порогом, Умрем — бессмертны станем мы. Ночь решили провести дома. Чем же провинился русский народ перед Господом Иисусом Христом, коль он такие безбожные дела допускает? В революцию года была с анархистами. Сестра Елизавета в году была интернирована из Ниццы в Германию, сгину- ла в Освенциме. Но тут Гриш- кин час пришел. Ясно чувствую, что читаю от лица Москвы и что этим лицом в грязь — не ударяю. Сельские власти находили повод выселять его семью из каждого дома, в который они перетаскивали свой немудре- ный скарб. Отец — Иоаким Самуилович Каннегисер, известный — не только в России — инженер-механик, кораблестроитель, талантливый управленец. Помчался в пого- ню автомобиль с солдатами… Вот-вот убийцу могли настичь. Вспомнился суд, судьи, слова приговора «десять лет лишения свободы с конфискацией имущества и поражением в правах». Но особенно ему удавались рассказы, в которых при- сутствует личное отношение к событиям, которые он пере- жил… Владислав Ларин Брякнула дверная щеколда, в сенях послышались тяжелые шаги, и в горницу ввалился сельский милиционер. Поз- же икона перешла к нему… Ниже — икона Николая Угодника. И стал что-то сочинять про работу радиоинженером в секретном НИИ, которое находится за городом… Чувствовал: ему не верят.
Здесь крестили детей и отпевали умерших. А теперь? Накануне убийства Урицкого зашел под вечер. Но, видишь ли, не захотел в колхоз. Они этого не сделали. Он проиграл, что чрезвычайно его взволновало. Ее можно определить как очерк- исследование. Уполномоченные по углам шуруют, выносят вещи наружу, бросают на подводы. Опять остановился напротив церкви. Как в Библии сказано: время ломать и время строить. Не выполнил — под суд, и получи свою «десятку».
Publishing platform for digital magazines, interactive publications and online catalogs. Convert documents to beautiful publications and share them. Редакционная коллегия: И. П. Зайцева, доктор филологических наук, профессор (Витебск). Е. М. Маркова, доктор филологических наук.
Тамара Александрова Леонид Каннегисер: «Умрем — исполним назначенье» 30 августа года в Москве и Петрограде прозвучали два выстрела, оставшиеся в истории. Убит Урицкий. Вспомнился его дед, который помог сбросить крест с купола этой церкви. Наконец один человек вспомнил об убийце и с криком бросился на улицу, за ним побежали другие. Что же сделали для крестьян российской деревни коммунисты?
Неразрывные, неразливные друзья. Как-то в малолетстве сын Санька с забора упал, ноздрю разорвал. Особенно усердствовали в этом деле сельские комсомольцы во главе с Ванькой — сек- ретарем их ячейки. Но вот княгиня Волконская — последняя местная владелица имения, добрая была и щедрая. В храме сделали клуб, под- няли над полом сцену, расставили скамейки.
Лирика, амфетамин дешево купить Великий Устюг Ночь решили провести дома. Дохлебал щи, выпил еще стаканчик, съел несколько колец огурца и отодвинул миски в сторону. За колья-вилы взялись, все свезенное в колхоз обратно разобрали. Хорошо понимали партийные вожди и вождятки, что такие теперь не опасны для нового режима. Да что мясо?
Старый он был, говорят, на этапе скончался, до лагеря не дотянул. Принесли со двора соломы, бросили на пол, прикрыли кой-какой одежон- кой и легли спать. С Олечкой Арбениной случился у Леонида короткий роман. И в голове опять возник давнишний вопрос: как мог он согласиться на такое дело? Ее запланировали в пивном баре на окраине Лон- дона. Креститься на красный флаг? В этом сосед- нем селе народ был дерзкий, вольнолюбивый. За колья-вилы взялись, все свезенное в колхоз обратно разобрали. Один студент застрелился под ее портретом, другой, как говорят, у нее на глазах, на виду у прохожих. А теперь как же? Точка зрения лауреата Нобелевской премии академика А. И лишь потом догадался показать родителям кар- точку кандидата в члены ВКП б , где указывалось, с какой сум- мы он платит взносы.
Но рассказать про школу не имел права. Он был сырой, тяжелый и совсем несъедобный. Ее запланировали в пивном баре на окраине Лон- дона. Летняя — под куполом — была отгорожена тесовой перегородкой с дверью. Все в поле были, дома только хозяйка с грудным ребенком. Парень покупает в дальнем штате несколько бамбуковых шестов, какими пользуются спортсмены при прыж- ках, скрепляет их муфтами, ставит на растяжки — и между Нью- Йорком и Москвой протягивается невидимая нить. Желание, как у всех мальчиков. Но у меня — его сына — сложилось впечатление, что у папы более лежала душа к литературной деятельности.
И образумил в час молитвы Меня услышавший Творец: Я бросил страсти, кончил битвы И буду мудрым наконец. Задумался, глядя вдаль за реку. После того как свер- нули голову НЭПу, в году взялись за крестьян. Через 20 лет посвя- тит его памяти очерк «Нездешний вечер» название навеяно книгой стихов поэта «Нездешние вечера» , который будет опубликован в Париже, в журнале «Современные записки». Вернувшись в Россию после Февральской революции, осматривался. Стало горько и за родное село Гридино, которое осталось без детей и без школы, и за деда Егора Ивановича, который строил ее в самом начале двадцатого века. Шесть человек расстреляли. Сборник стал необхо- дим, как сами встречи, но расширил круг их участников — появились читатели со стороны, и их отзывы, скажем чест- но, нас очень подогревают. Эти стихи Германии — мой первый ответ на войну. Проживу без твоих проповедей. Сестре суждено было еще раз увидеть его — издали, из окна ее камеры на Гороховой: его вели под конвоем на допрос. В юности, когда загорелся барак, где жила семья Фек- лисовых, он всю ночь спасал людей и под утро повалился спать прямо на холодную землю.
Розенберг боялся бросить тень на страну, которой восхищался. Народа собралось много, хотели посмотреть — что будет, если с властью заспоришь. Мне за мои грехи, а вам за ваши… От церкви ушел Егор Иванович уже в сумерках — не дожи- даясь, когда сбросят крест. Многие имена в строках Игоря Северянина: Уродливый и бледный Гумилёв Любил низать пред нею жемчуг слов, Субтильный Жорж Иванов — пить усладу, Евреинов — бросаться на костёр… Мужчина каждый делался остёр, Почуяв изощрённую Палладу… На молодого Каннегисера была обрушена неистовая страсть: «Есть тысяча способов добиться любви женщины и ни одного, чтобы отказаться от нее!.. Подошел к дому, повертел молча в руках кнут и в сердцах запустил его в заросли крапивы. Из приез- жих, наверное? Хлеб выгребли, скотину угна- ли, вещи забрали. Улицу напротив дома заполнили ближние и дальние соседи — при- шли посмотреть, как раскулачивают. Сельские власти находили повод выселять его семью из каждого дома, в который они перетаскивали свой немудре- ный скарб. Только много лет спустя Феклисову удалось узнать подроб- ности последних минут жизни своих американских друзей. По праздникам при зажженной лам- паде она освещает всю хату. Ну что ж, разведка так разведка, подумал Александр, не осознавая, насколько мобилизация в КГБ изменит его жизнь. И главное препятствие — не женат. Весь конец села за час выгорел, и его, Егора Ивановича, дом тоже.
Дети надолго приезжали в Одессу и после того, как отца перевели в Петербург. Тогда мы волновались, как будут выглядеть под одной обложкой очень разные литераторы, разные жанры, соседство научно-популярной статьи с лирическими стихами, эссе с частушками? Перед кроватями — коврики! Не мешало бы судить и по побуждениям дел», — но тоже что- то мешает. Ставили домашние спектакли. Если судить по его родному селу, от которого до столицы всего триста верст по прямой, то только дурное. Старый он был, говорят, на этапе скончался, до лагеря не дотянул. Он никогда не называл их агентами, а только друзьями. Одна вырвалась и вон со двора. А теперь? Широченные брюки галифе грязно-синего цвета двумя струями стекали в сапоги. Заглянул за перегородку в чуланчик. Возле полуразрушенной церкви на пыльной дороге остановилась грузовая машина, из которой вышел городского вида седой мужчина с сумкой через плечо. Для прощальной встречи они выбрали венгерский ресторан «Золотая скрипка» в западной части Манхеттена.
Говорили, что все теперь будет по-другому. Вдали послышался рокот мотора. Смотри, определим. В нос шибануло острым духом рассола. А теперь как же? Были три мельницы, сейчас ни одной.
Они встречались с Феклисовым в самый разгар холодной войны и бешеной антисоветской пропаганды. А дальше как? Скорее, взгляд человека не все приемлю- От печи из-за занавески выглянула хозяйка Любовь Ванифа- тьевна. Мир на грани третьей мировой войны. Сти- пендия рублей такую получали сталинские стипендиаты , приличный костюм, пальто, да еще и шляпа! В отчаянии вбежал в какую-то дверь и понесся по черной лестнице. Уже через год, в м, его стали готовить к командировке в США. Он тоже попробовал. Мы с сестрой знали: отец — сотрудник МИДа. Условия, обстановка — все было Говорили потом, что на следующий день после его раскулачи- вания сельчане потянулись в правление колхоза с заявления- ми о вступлении.]
Глина, цветные эмали, глазурь. Слушай, дед, а про Соловки ты слыхал? Становился все более изло- манным и изысканным, петербургским перенасыщенным и утомленным снобом… старался походить на героев Оскара Уайльда, на рисунки Бердслея…» Так и просится клише: «продукт времени». Почему-то подумалось — как же теперь бабы будут кре- ститься на церковь? Это разведчик Фомин знал совершенно точно. Егор Иванович посмотрел на свернувшегося калачиком мальчишку и вслух тихо проговорил: — Коммунисты говорят, что ради них, теперешних школь- ников, строят коммунизм. Летняя — под куполом — была отгорожена тесовой перегородкой с дверью.